Основные положения «Системы вещей».
Книга Бодрийяра состоит из двух частей - самого эссе «Ситстема вещей» и Приложений к нему, которые не менее важны чем основная часть для рассмотрения данного вопроса.
В эссе Бодрийяр описывает современный статус бытовой вещи, ее новую структуру, изменившуюся семантику, описывает «второе рождение вещей». В приложениях философ на конкретных примерах доказывает читателю как новое понимание вещей меняет человека и общество посредством кредитов, рекламы, симуляции натуральности и прочих приемов.
В самом начале книги Бодрийяр пишет о том, что раньше в пространстве дома существовала патриархальная модель расстановки и систематизации вещей. Вещи служили хозяевам и обозначали пространство жилища. В переносном значении их можно было бы назвать домашними божками-«ларами» охранявшими жилища. Современность дала возможность вещам быть свободными в своей функции, освободив от индивидуальности, которая более соотносится с определенными моральными обязательствами. Вещи для человека предстали в своем чистом функционале (на этом сидят, лежат или ездят) перестав быть произведением искусства или единичной моделью превратившись в серийный продукт или блок. Функциональная свобода вещей, по Бодрийяру, лишь симуляция свободы, так как истинная свобода вещей в их пространственном размещении, а функциональное освобождение, даже определенная полифункциональность есть следствие уменьшения пространства для человека, т.е. определенное обеднение общества. Вещи более не служат как символы или не имеют потребительской важности, теперь главным становится функционал, свободная игра комбинаций. Вещи как будто теряют свою «душу».
Дом из укрытого пространства-убежища со всеми атрибутами ограниченного человеческого обиталища превращается в совершенно новый смысл организации быта. Комнаты не строго разграничены, стены и перегородки, как и окна не несут старого смысла границы человека и мира. И если, как подчеркивает Бодрийяр на примере зеркал, часов и семейных портретов, человек через вещи подчеркивал свою значимость то сегодня вещи важны лишь в меру их встраиваемости в строго ограниченном пространстве и функционала в этом пространстве. Таким образом происходит исчезновение мира природного созвучия, гармонии человеческой души и окружающего мира. Жилища человека стали цениться не за их уют или удобство а в первую очередь за информативность, контролируемость, насыщенность «гаджетами», открытость сообщениям, передаваемым вещами. Смысл современных интерьеров, системы вещей в доме и обществе- решение задач а не в создании особой атмосферы.
Какова же роль человека в такой системе вещей? Бодрийяр называет его «человеком расстановки»- не хозяин, не просто пользователь жилища но активный устроитель среды. Распределяя и структурируя вещи он контролирует пространства и связи в нем. Человек и сам становится «функционален»- соответствующим своему пространству. Современный человек не «потребляет» вещи, он доминирует, контролирует или упорядочивает их. На мой взгляд, Бодрийяр уже в первой своей книге робко указывает на то, что человек не может справится с огромным количеством вещей, обрушившихся на него в маленьком пространстве его быта, в том смысле что вещи уже не являются частью самого человека, не вызывают психологического чувства привязанности и продолжения себя. В старом представлении вещи были антропоморфны, наделены человеческим смыслом. Ныне же вещи освободились от такого смысла, и человек больше не может считать их частью себя. Остается только подчинять или упорядочивать их. Человек видит мир не как дар свыше, в котором он органично взаимодействует, а как изделие, как нечто контролируемое, используемое, то, что можно приобрести.
В этой новой системе вещей все предельно просто и упорядоченно, все организовано, а значит- ясно. Нет тайны, загадки- все предельно просто и потому контролируемо.
Происходит изменение и структуры среды, все с той же позиции функциональности вещей. Вещи утратив свое натуралистическое значение и связь с человеком всячески стараются эту утрату подчеркнуть или, что чаще всего завуалировать, скрыв под понятия природного и натурального. Таким образом мы видим как вещи становятся «симулякрами», тем что имеет форму или прочие атрибуты схожести но не являющимися такими. Вещи в новой системе уже не являют себя, а скорее очерчивают, дают намек.
Происходит рождение нового смысла вещей, они больше не важны как первично-телесные функции- укрыть, обогреть и т.д. но важны как функции культурные. При том, что раньше вещи тоже имели культурные функции, но не столь ярко выраженные- вещи служили человеку и помогали ему в быту, не были самостоятельны. Сегодня же в системе вещей можно убрать человека и сами вещи уже будут сообщать о себе, об окружающей культуре. Происходит наполнения среды вещей новыми смыслами. Вещи больше не символы-продолжения человека как плуг или лопат, но функции-реальности. Вещи не нужен человек. Поэтому человек не работает а лишь жестуально управляет вещью.
Так как вещь уже не нуждается в человеке, то и жестуально и во времени активность человека стала раздваиваться на контроль над вещью и игру с ней. Для человека важно осознавать и показывать свое могущество над миром или вещами. Сегодня это достигается хотя бы формальным участием человека, его контролирующей или слегка корректирующей функцией.
Вещи перестают быть подчинены человеку, они больше не напоминают о нем. Как писалось выше, сегодня вещи уже не имеют формы или черты тела человека- они лишь намекают своими изгибами или стилизацией. Бодрийяр показывает такую симуляцию на примере зажигалки. Вещи не сочетаются с телом, они функционируют самостоятельно и человек указан лишь намеком. Становясь более совершенными по форме, вещи отводят человеку роль постороннего наблюдателя собственного могущества.
Бодрийяр пишет о том, что в такой ситуации человек сам становится симулякром могущества, и на самом деле все его функции контроля не более чем абстракция. «Если симулякр столь хорошо симулирует реальность, что начинает эффективно ее регулировать, то тогда ведь, по отношению к такому симулякру , уже сам человек становится абстракцией». По своей природе человек дисфункционален и является не более чем пустой формой для заполнения любыми функциональными мифами. Подгоняя вещи под себя, сегодня мы себя подгоняем под вещи.
Отношения человека и вещей становятся уже на качественно высший уровень. Сегодня вещь может нести на себе нагрузку отношения, которую люди не дают друг другу. Примерами из повседневной жизни сегодня могут служить отношения людей к собственным автомобилям или мобильным телефонам.
Так же Бодрийяр исследует серийность вещей и симулякр обладания единственной вещью-моделью. Модель служит образом для последующей серии, она дороже и качественнее серийных вещей. Подсознательно человек это понимает и стремится обладать именно таким. Но серийные вещи симулируют модельность при помощи незначительных изменений во второстепенных деталях - цвете, материалах, количестве функций. Таким образом, вещи обманывают, симулируя то, чего у них нет.
Описывая опыт коллекционирования вещей, Бодрийяр указывает на то, что человеком движет желание обладать вещью-моделью, но в конечном итоге человек коллекционирует даже не вещи, а самого себя.
Так же, Бодрийяр размышляет над сопутствующими систему вещей явлениями, которые в определенный момент стали частью большой культуры потребления - о кредитах и рекламе. Кредиты дают ложное чувство счастья и волшебного момента обладания желанным уже сейчас, авансом. Это обман, на который идет человек и общество потребления вещей для обладания не столько вещами, а в первую очередь счастьем. Ведь как писалось выше, главным является не потребление вещей человеком, а перенос на них человеческого отношения к себе подобным. Люди перестают приносить друг другу счастье, радость, комфорт или чувство защищенности - теперь это делают вещи.
Спутницей кредита является реклама. Она так же говорит не о вещах а о чувстве счастья человеку. счастье переносится на желание обладания вещами. Осознанно никто такому не верит, указывает Бодрийяр, но в дело вступает «логика Деда Мороза»- когда все знают, что его нет, но так хочется, чтобы был кто-то заботящийся о нас и желающий человеку добра. Реклама говорит человеку, что такими заботящимися существами являются производители товаров, что благодаря вещам человек станет счастливее и спокойнее.
В чем же позитивная сторона вещей в жизни человека, в их новой роли в социуме? Бодрийяр указывает на ряд факторов, которые очень важны для осмысления культуры потребления со всех ее сторон.
Вещи помогают человеку совладать со страхом смерти. Видя, как вещи стареют, и приходят в негодность человек может чувствовать свое бессмертие. «Мы не можем жить в абсолютной единичности, в той необратимости, знаком которой является момент рождения. Отрешиться от этой необратимости, устремленной от рождения к смерти, помогают нам вещи».
«Ныне, когда исчезают религиозные и идеологические инстанции, нашим единственным утешением остаются вещи; это бытовая мифология, в которой гасится наш страх времени и смерти».
По Бодрийяру вещи являются проекциями нас самих. Не «иметь» но «быть». Человек говорит что поедет он а не его автомобиль. Вещи в определенном смысле могут наделять нас чувством трансцедентного.
Но вещей становится все больше и больше. Так много, что для их обозначения не хватает слов. А как мы знаем, согласно Л.Витгенштейну, все то что не названо - не познано. В этом есть одна из негативных сторон огромного количества вещей, когда они поглощают собой все пространства социума.
Потребление вещей или использование техники играет роль отвлекающего средства и воображаемого решения проблем. Вещи способны к подменам.
Что же такое общество потребления по Бодрийяру и какой выход для человека видит философ? «Потребление именно потому столь неистребимо, что это тотально идеалистическая практика, которая за известным порогом уже не имеет более ничего общего с удовлетворением потребностей или же с принципом реальности. Дело в том, что проект, сообщающий ей динамику, всегда оказывается разочарован подразумевающей его вещью. Получив неопосредованное существование в знаке, он переносит свою динамику на бесконечное и систематическое обладание все новыми и новыми потребительскими вещами/знаками. Тогда потребление, чтобы остаться собой, то есть жизненным принципом, должно либо превзойти себя, либо бесконечно повторяться. А сам жизненный проект, будучи раздроблен, разочарован и включен в знаковую систему, вновь и вновь возникает и отменяется в череде вещей. Поэтому мечтать об «умеренном» потреблении или же о создании какой-то нормализующей его сетки потребностей – наивно-абсурдный морализм. Бесконечно-систематический процесс потребления проистекает из несбывшегося императива целостности, лежащего в глубине жизненного проекта. В своей идеальности вещи/знаки эквивалентны друг другу и могут неограниченно умножаться; они и должны это делать, дабы ежеминутно восполнять нехватку реальности. Собственно говоря, потребление неистребимо именно потому, что основывается на некотором дефиците».
Таким образом, мы видим, что процесс потребления для Бодрийяра действие постоянное, человек не удовлетворяется имеющимся количеством вещей и постоянно ищет восполнения дефицита осознания своего реального существования в мире, где вещи, им же потребляемые, становятся более реальными чем их творец.
Комментарии
Отправить комментарий